Словеса:

Саблинская хроника

(Быт и нравы Саблинских катакомб)

Пролог  →  Знакомство. Легенда про Белого спелеолога.  →  На Пост ГАИ!  →  В Жемчугах  →  Стоянка  →  Удираем!  →  Эпилог  →  Вместо заключения  

Пролог: Как меня туда занесло

Всё началось с Кавголовского склона, который мы с Саймоном (одногруппник мой) уминали своими лыжами. Там-то мы и повстречали парня, который впоследствии стал нашим пещерным гидом.

Узнав, что Лёшка (так его звали) уже 2 раза бывал в Саблинских пещерах (а меня как раз недавно ими заинтриговали) я без долгих колебаний решил воспользоваться случаем.

Лёшка был весьма гармонично сложен, роста чуть ниже среднего, коренаст. Голос имел размеренный, речь - последовательную. Деяния его иногда напоминали движение танка, прущего напролом.

- Валера, поедете с Машкой. Она тебе позвонит. Но запиши на всякий случай её телефон.

- Диктуй...

Последующее - за Саблино. Куда я через пару дней и отправился.

Спросите зачем? А в поисках нового опыта - чтобы сделать жизнь богаче, а себя - гибче в плане взаимодействия с реальностью... А кроме прочего от однообразия я загибаюсь. И смысл жизни утрачиваю. Увы...

Ну, в путь!

Знакомство. Легенда про белого спелеолога.

Вход в катакомбы прошёл успешно (узкий проход, лёд перед ним, а также глубокая ночь создавали трудности). Проводница наша (Машка) дорогу не знала но пыталась вычислить её исходя из правил пещерного движения: вышли на Бродвей (главная магистраль катакомб по её словам), стали отсчитывать авеню (идут перпендикулярно Бродвею). Но не успели...

Цепляясь ледорубом за песок, словно макак, окружённый своей кампанией, в проходе нарисовался Гавр (кличка такая). Он представлял из себя довольно тощего паренька с длинными светлыми волосами, грязным комбинезоном и неизменным фонариком на голове. Он был пьян, и пьяный голос его звонко раздавался в недрах Земли.

- Вы откуда и куда? - Гавр с любопытством на нас уставился.

- Нам к стоянке, - смело ответила Машка.

- А, это ты, - Гавр узнал Машку, - ну пошли.

И кампания с улюлюканьем ринулась в проход. Всё быстрее и быстрее. Повороты, коридоры. От такой мешанины сознание в конец растерялась и остановилось... Ну, не будем о грустном.

Вскоре мы свернули в боковой коридор, в конце которого виднелся дорожный знак "Скользкая дорога". Впереди бегущие энергично становились на колени, отползая проворно влево. Там был узкий лаз метра 2 длиной. По его преодолении взору открывалось следующее: тускло освещенная пещера довольно округлых форм, несколько рюкзаков, её обитатели. Последовали взаимные приветствия да расспросы.

- Вы новенькие? - кто спрашивал, я не понял.

- Да, в первый раз. Привет, Лёха, - это я в узрел Лёху.

- Располагайтесь. Рюкзаки можно туда, - нам указали свободное место.

Я ещё раз оглядел стоянку. Это была довольно обширная пещера метра 2 в высоту, 5 в длину и 3 в ширину. Справа от входа возлежали коврики и спальники с рюкзаками вместо подушек. Ещё правее за лежбищем пространство уходило вверх. Там наверху капала вода. Под капелью стоял двухлитровый чайник, в течении часа наполняющийся. Слева от входа красовалась помойная куча и вход в "кабинеты", где уединялись... Впереди валялись продукты и примус, частью на полу, частью на столе, выполненном в форме уступа в стене.

Мы стали осваиваться, постепенно приходя в себя. Но расслабиться не дали - предстоял обряд посвящения.

Экипировавшись, мы отправились за пещерным братством. Легко, словно тени, шныряли они в проходах. Вот и пришли... Обрядный зал для связи с потусторонним был оборудован могилой. Да даже не могилой, а трупом: с каской вместо головы и всаженным в брюхо колюще-режущем предметом. Вот около него мы и расселись.

Слово взял Ник:

- Гасите свет, - молвил он.

Наступил мрак, и только двигались как светлячки огоньки сигарет. Ник завёл легенду.

Легенда:

Было это в кавказских горах. В одном из селений жил паренёк. Пас скот. И вот однажды ночью набрёл он в горах на пещеру. Никто в этих местах не слышал о её существовании. И решил он её исследовать. Взял фонарик, бечёвку, мел, еды, питья и отправился туда.

Он стал наведываться в пещеры каждый день и вскоре изучил их основательно. Так прошло несколько лет.

Как-то раз в их селение приехали столичные и спросили у селян, не мог бы кто стать их проводником в горах. Старейшины посовещались и попросили этого паренька, мол поводи их по горам.

Несколько дней они лазали в окрестностях. Тут столичные и спрашивают:

- А нет ли в этих горах какой-нибудь пещеры?

Паренёк подумал и сказал:

- Да, есть здесь, действительно, одна пещера, и завтра я могу вас туда сводить.

Так и сделали.

Они долго уже ходили под землёй: судя по часам, день клонился к вечеру. Пора было на выход.

Но тут одному из столичных захотелось осмотреть колодец.

Они закрепили верёвку, и паренёк первым начал спускаться.

И толи выступ в стене обвалился, толи сам он уже устал, но он как-то неудачно опустился на дно колодца и сильно ушиб ногу.

- Что случилось? - закричали столичные сверху.

- Да что-то с ногой, встать не могу.

Столичные посовещались, скинули ему вниз рюкзак с запасом еды, питья и свечек на несколько дней, а сами отправились к выходу

Толи они хотели вызвать помощь, а потом почему-то испугались, толи ещё что, но только следующим утром след их в селении простыл.

Первой забила тревогу мать паренька. Селяне побросали работу и отправились на поиски. Прошло несколько дней. Всё было тщетно.

Тут один паренёк, друг нашего героя, и говорит:

- Послушайте, а ведь здесь недалеко есть пещера, может там они?

- Сколько лет живём здесь, не слыхивали ни о какой пещере.

- Да нет же, есть - и он повёл их туда.

Люди запаслись всем необходимым, и начались поиски. Спустя некоторое время обнаружили они в одном из колодцев моток верёвки да нетронутый рюкзак. Больше там никого не было.

С тех пор появился в пещере Белый спелеолог. Он помогал заблудившимся и отчаявшимся, он возрождал в них жизнь, когда, казалось бы, всё кончено, был путеводным огоньком спасения.

Но если ты падла и гад, то никто не поможет тебе. И ждать тебя будет лютая смерть от голода и мрака, от стаха и одиночества, от карающей руки Белого спелеолога.

Конец легенды

Ник смолк. Как по команде зажглось несколько фонариков, обнажив мои смешанные чувства... Как ни странно, проза жизни вернулась почти моментально: начались долгие и напряжённые поиски лампочки от Никовского фонаря, утерянной в песке при его неудачном вскрытии.

Но несколько слов о рассказчике. Ник. Мрачный тип 16-ти лет. Выглядит на 20. Его тяжёлая жизнь рано сформировала в нём личность, наделив её собственным взглядом на бытиё и несвойственной такому возрасту мудростью. Но частенько паспортный возраст берёт своё. И тогда в Нике просыпаются жестокость и подростковые нотки. Именно он и задавал атмосферу пещеры, точнее усугублял и оттачивал её. Некоторых (Гавра к примеру) такое положение дел не устраивало. Мы же с Саймоном подчинились иерархии (откровенно не выраженной). Но Саймон её чувствовал, и это его бесило.

Итак, по окончании легенды начались поиски Никовской лампочки. Тщетно. Бедное его электросредство кануло бесследно в рыжих Саблинских песках, как и мои часы, об отсутствии которых я имел честь удостовериться по прибытии на стоянку. Ну и фиг с ним. Зачем мне время, когда вокруг сплошная ночь?...

Но Ник не сдавался, и благодаря его желанию стоянка приняла вид встревоженного улья. Искали запасную лампочку. Но запас оных не внушал уважения, а посему Ник завалился на спальник, и в дальнейшем практически не менял своего положения.

Мы же в составе Лёшки, Машки, Верки, Макса, Саймона и меня отправились на Пост ГАИ.

На Пост ГАИ!

Но сперва немного официоза..., ну извиняйте...

Есть в долине реки Тосна каньон. И расположен он недалеко от впадения в реку Тосна реки Саблинка. И длина у него ну может с километр. А некоторые стены каньона в девятиэтажный дом будут. И вот эти самые стены и скрывают в своих недрах 12 пещер, из которых самые большие - "Помойки" и "Жемчуга". Общая длина ходов которых - 5,5 и 5 км соответственно. Наша стоянка находилась в Помойках...

Пещеры сии искусственные - более 150 лет назад здесь началась добыча кварцевого песка (иначе именуется белым песчаником) для стекольного производства. Над слоем белого песчаника расположен слой песчаника красного. (Обычная картина - стены белые, а потолок красный. Один из залов настолько характерен в данном отношении, что получил специальное прозвище - "Красная шапочка"). Красный песок с энтузиазмом осыпается и окрашивает лицо, руки, одежду в рыжевато-оранжевый цвет. Ещё выше - базальтовые плиты. (Там, где песок доосыпался). Плиты в свою очередь имеют тенденцию обваливаться. Для предотвращения обвалов кое-где под ними установлены подпорки.

Температура пещеры +7. Для комфорта существования без пуховика не обойтись. А вот для блужданий он вреден, ибо затрудняет манёвры. (Саймон, к примеру, чуть пару раз не застрял в своём комбинезоне).

Ну, пока хватит...

Итак, Пост ГАИ. Что это такое, я не знал. Но ведь гулять, так гулять: выползли на Бродвей. Впереди Лёшка с гаремом, позади Макс в роли страхующего, посередине мы с Саймоном.

Бродвей, недолго думая, разродился ручейком, который вдруг разлился по всему периметру. Мне-то ничего - я в резиновых сапогах, а вот ботинки Саймона хлебнули воды, что и ознаменовалось выразительным криком:

- Бли-и-ин!

- Острые ощущения начались! - обнадёжил я его.

С Бродвея свернули влево и попали на неровно-каменистую местность. Блуждания приняли отчётливо криволинейный характер, пока не прекратились перед естественным препятствием - дыркой в скале (иначе именуется шкурник).

- Это Кошкин лаз, - сказал Макс.

- И сюда надо лезть, - вырвалось у Саймона.

И не зря. При взгляде на его плечи и комбинезон, невольно усомнишься в способности данной конструкции пролезть сквозь дырку.

Первым своё умение продемонстрировал Лёшка. Вёрткий, он быстро преодолел кривой шкурник, после чего довольный уселся на корточки.

Я получил громадное удовлетворение от процесса, переворачиваясь по ходу дела на спину (а иначе фиг пролезешь). (Как мало надо для счастья!) Но самым счастливым оказался Саймон:

- Фу, блин, еле выполз. Думал, совсем застряну.

- Ну вот мы, собственно, почти и у цели.

Сердце учащённо забилось. Только зачем - не понятно.

Пост ГАИ - это слепая пещера, названная так по дорожному знаку " Пост ГАИ", в ней находящемуся. В пещере было грязно и сыро. Даже луч фонаря, и тот задыхался в сконденсированной влаге. Но это мелочи. Главной достопримечательностью Поста оказался журнал, куда нам и предложили занести свои красноречия.

Первой журнал оккупировала Машка, потом ещё кто-то. Когда очередь дошла до меня, там, за подписью с настоящим числом, уже красовалась много бреда. Моё послание тоже не отличилось оригинальностью и отразило широчайшую гамму чувств, меня охватившую.

За сим, просмотрев каракули более раннего происхождения (в коих было мало интересного) и прослушав рассказы о различных обитателях пещеры, отметившихся в журнале, отправились мы в обратный путь к стоянке, которую и достигли благополучно.

И почти сразу стали готовиться ко сну: Кто-то стал расстилать спальник, кто-то (о, Лёшка проныра) вместе с Машкой и спаркой (двойной спальник), недолго думая, направился в кабинеты, кто-то тем временем требовал жрачки, кто-то - грелку. В частности Верка в качестве грелки выбрала нас с Саймоном. Ну и улеглась между нами. Не знаю, грелся ли об неё Саймон, а я - не припомню, ибо мгновенно провалился в сон.

В Жемчугах

Отоспавшись, народ засобирался в Жемчуга - пещеру на правом берегу реки Тосна. На поверхности оказался день, причём Солнечный. Щурясь на свет, утопая в снегу и поедая на пару с Саймоном потерявший форму бутерброд, ковыляли мы к началу очередных приключений.

Для затравки привели к очередной могиле и отпотчевали дюжиной страшилок. Затем отвели к очередному журналу.

"Господа спелеологи! Не превращайте Жемчуга во вторые Помойки", - гласила надпись на первой его странице.

Меж тем, пока я осмыслял сказанное, народ куда-то рассосался. Остались лишь мы с Саймоном Лёха, да Макс.

О дальнейшей своей судьбе я полагал так:

"Всё равно куда, лишь бы с толпой". Однако Лёха думал иначе: он хотел самостоятельности.

- А чтобы лучше пещеру запомнить, - пояснил он.

И когда мы вчетвером наконец куда-то намылились, оказалось, что Макс лишь провожатый, и что вскоре он нас оставит.

- Мы идём к Гулкачу, - сказал Лёха. - Гулкач - это шкурник длиной метров в 15, и если внутри него крикнуть, он отзовётся гулом.

Хотели мы туда идти? Не знаю. Но вариантов не было.

По ходу движения Лёха сгребал кучки песка - знаки, чтобы по ним найти дорогу обратно.

Наконец Макс привёл нас в тупиковый проход, в котором пребывало несколько человек. Впрочем, один из них пребывал лишь частично - только головой и руками. Остальное пребывало в шкурнике.

- Выход из Гулкача, - объявил Макс.

Меж тем человек, пребывавший частично, вовсе не собирался прибыть целиком, не смотря на отчаянные движения локтями. И странное дело, его товарищи вовсе не пытались ему помочь, а даже, наоборот, заваливали.

- Ну и зачем Вы это делаете, - удивился я.

- А пусть тренируется, - был ответ.

Но пока я это всё наблюдал, судьба наша решилась. Макс сказал "до свиданья",а один из присутствовавших повёл вдаль - ко входу в шкурник.

Долго ли, коротко ли, наш проводник остановился:

- Колонный зал, - сказал он, - на шкурник туда. - И он указал на колодец (вертикальный лаз), зияющий в дальнем углу зала.

- Желаю удачи, - прибавил он и скрылся в обратном направлении.

- Ну что, вперёд?! - это Лёха горел энтузиазмом.

И мы пошли. И в конце концов пришли. И полезли в шкурник. Сначала Лёха, потом я, потом Саймон.

Гулкач... Передвигаться в нём возможно лишь следующим образом: лицо ткнуть в песок, руки выставить вперёд и изображать разгребающие движения, а главное, отталкиваться ступнями. Способ необычный, но в данной ситуации эффективный: я без лишних переживаний добрался до выхода. Но, оказалось, что переживания ещё только впереди: дело в том, что на выходе Гулкач имеет довольно-таки большой подъём, и это самая узкая его часть. И вот голова уже наружи, а всё остальное зажато между каменным сводом и песком. И понимаешь, что в запасе больше нет телодвижений, способных сдвинуть тебя с места.

Как я вылез - не помню. Видимо организм охватил жар, и от сего момента времени в мозгах остались лишь головешки. Единственное, что бросилось в глаза, так это сидящий на корточках и довольный Лёха.

Драматичнее всех, судя по всему, чувствовал себя Саймон. Во-первых, у него сдох фонарик. И чтобы хоть что-то ощущать, он цеплялся руками за мои ботинки, получая от них, естественно, дозы песка в нос, рот, глаза.

Во-вторых, его комбинезон... Ну Вы сами понимаете. Но нет такого шкурника, из которого бы Саймон не вылез. Вылезли, короче.

- Куда дальше?

В ответ недоумённые лица. Пришлось поплутать, но недолго. Ибо вскоре радостный вопль Лёшки возвестил о том, что он нашёл свои отметки. Найти-то он их нашёл, но пошёл от них в сторону, противоположную нужной.

- Лёха, балда, когда ты их ставил, они были слева от нас, следовательно, сейчас нужно повернуться к ним правым боком, и идти туда! - я указал направление.

До Лёхи дошло. Мы отправились в путь и вскоре достигли журнала.

- К журналу мы шли от могилы.

- Угу.

Могилу нашли без труда. Но как идти от могилы, не помнил никто.

Ну и фиг с ним, пока: между журналом и могилой была обнаружена капель с чайником под ней. Из чайника мы утолили жажду. Отдохнули и стали искать выход. Причём с привязкой к могиле: кто-то один оставался рядом с ней и периодически издавал крик, извещая коллег о своём пребывании. Тщетно.

- Ладно. Пошли к журналу. Может в нём что интересного написано?

Однако предполагавшееся чтение пришлось отменить по причине того, что в зал просочилась банда спелеологов. Банда состояла из пяти взрослых и бесчисленной оравы детей, благодаря чему до неприличия освещённый зал стал источать блеск и великолепие.

Но главное, нам указали дорогу к выходу и как пользоваться дорожными знаками рассказали. Ну, правильно, знаки на пути от выхода к могиле были, но помнились весьма смутно. А теперь с ценными указаниями манёвры пошли быстрее.

- Стойте, - раздался вдруг ни с того, ни с сего Лёшкин глас.

Мы встали.

- Смотрите сюда.

- Мы-ышка (летучая)! - вырвалось у Саймона. - Она хоть живая?

- Она спит, - ответил Лёха и далее изложил изумлённой публике свои знания о её термодинамическом устройстве. - Когда мышка спит, температура у неё опускается почти до нуля градусов. Поэтому трогать её нельзя, иначе она обожжётся.

Мы и не тронули и пошли дальше.

Тем временем в пещере светало и холодало - впереди замаячил выход.

- Ура! - был общий клич. Ну может и не совсем такой, но по смыслу похожий.

Итак, мы вышли на свежий воздух. Грудь оный вдыхала. Мозги пали в блаженство (столько пространства вокруг, конечно). Но у Лёхи они туда не пали:

- К стоянке пойдём через другой вход. (У Помойки два входа)

Произошёл бурный триалог, но Лёха всех убедил. Впрочем, он довольно быстро вывел нас к стоянке, почти не плутая.

Стоянка

Вернувшись с Жемчугов, усталые и голодные, мы с восторгом обнаружили следующее: из нашей гречневой крупы (не зря мы её в общий котёл сдали) готовилась КАША! Кухарил Ник. Свеча, горевшая в углублении стены, источала свет, примус... бензином немного воняло.

- Ничего, выветриться, - успокоил Ник.

Каша подгорела, но нас это не расстроило. Ник положил себе получше, да побольше, остальным - в порядке иерархии. Нам с Саймоном - в одну миску (у Саймона её не было). Побольше оказалось, конечно, чем в одиночной порции, но даже такую один счавкаешь и не заметишь.

Голод был - собачий. Казалось, миску проглотишь, а тут приходится сдерживаться, дабы дать товарищу отправить в рот очередную порцию песочно-гречневого варева. (Ощущаете глубину подвига?) Песок хрустел на зубах, но всё же каша душу грела...

Отобедав, мы отправились к рюкзакам за бутылкой спрайта. Почти полная до ухода в Жемчуга, сейчас она оказалась пуста. Вылакали...

Ну ничего, наверху есть капель. Мы и полезли туда нацедить воды.

А народ завёл разговор о своём: о том, какие в семье проблемы, как над учителями издевались. Красочно рассказывали.

- Салаги они все, дети малые, а корчат из себя Бог весь что, - не находил себе места Саймон.

Меж тем большая часть народа вновь куда-то свалила. Мы же вполне нахлебались впечатлений, поэтому остались. Остался и Ник, которого без фонаря никуда не тянуло, да ещё кто-то, оставшийся неопознанным.

Ник говорил о себе, о своей эпилепсии, об эпилептиках, о том, какая у него коллекция рок музыки и что приходящих к нему в гости интересует эта самая коллекция, а не его общество, о своих походах, в которых питались подножным кормом, и, наконец, о Дашке, которую ждал.

- Девушка это моя, - пояснил он.

- Слушай, а что это тебя так колбасит?

- Да ты знаешь, когда к тебе едет баба, это уже само по себе что-то значит, а когда она тебе ещё и не безразлична.

Тут Ник ожил вконец и пустился в сложную метафизику.

Заинтриговал, короче. И я тоже стал ждать Дашку с нетерпением.

И Дашка явилась (в 9 вечера) и не просто так, а с едой и гитарой (это не могло не обрадовать). С её появлением исчезла куда-то Никовская жестокость, погас в его глазах злой огонёк.

Справка: Дашке 21 год. Студентка одного из Питерских вузов.

Дашка принялась за хозяйство. Такой ужин шикарный отгрохали! И Ник при деле, и все довольны. Даже Саймон растаял. Потом гитара в ход пошла. И вышло душевно и даже тепло.

И вскоре я понял, откуда родом знаменитая переделка:

Удираем!

С утреца Лёшка потащил нас в Каньон, то есть наружу. На склонах его застывшая капающая вода образовала ледяные скалы ("слёзы"), по которым ползали скалолазы.

Они-то ползали, а мы стояли и минут через 20 от холода почти околели (кроме Лёхи). (Как потом выяснилось, было минус 26 при сильном ветре). Решение явилось само собой:

- А не пора ли домой?!

Но сначала пришлось вернуться к стоянке.

Пещера встретила затхлым воздухом и неприветливой сыростью. Углубление в неё ассоциировалось с шагом к смерти.

Но тут из темноты выплыл Гавр. О, Гавр, ты наше вечное спасение! Он-то и отвёл нас к стоянке, где всё в одной и той же скрюченной позе полулежал-полусидел Ник. (И куда это Дашка делась?)

Сборы напоминали бегство. Но уезжал я с твёрдым намерением вернуться. Но в сей раз дольше оставаться в пещерах я просто не мог.

Эпилог

Санкт-Петербургский метрополитен. Переход Площадь Восстания - Маяковская. В нём помимо испачканных нас обнаруживаются ещё два таких же кадра - парень и девушка.

- А Вы откуда едите, не из пещер ли? - это я их вопрошаю.

- Оттуда именно.

- Заметно по лицу-то.

- Саблинский загар, - пояснила загоревшая и лучезарно улыбнулась. - А вы часто там бываете?

- Мы с Саймоном в первый раз.

- Меня вот тоже в первый раз угораздило. Классно. А Вам как?

- Впечатляет.

- А что именно? - пытливо она спросила

- А я окунулся в другую жизнь. И это дало мне массу эмоций. И кроме того,   лишний раз убедился в том,  насколько разной жизнью могут жить люди... - не менее пытливо  я ей ответствовал .

Тем временем с лева по ходу движения нарисовался парень с гитарой, исполнявший творение В. Цоя "Группа крови".

- Пожелай мне удачи в бою

Пожелай мне...

Переход на это отреагировал гулким эхо, подхваченным ещё четырьмя глотками:

- Не остаться в этой траве

Не остаться в этой траве

Пожелай мне удачи

Пожелай мне-е-е удачи!

Вместо заключения

Зимой 2001 года я вновь посетил пещеры в составе экскурсии. Экскурсии организовываются в Помойки (теперь это называется пещеры Левобережные Свободный доступ в них закрыт (а в Жемчуга - пожалуйста): на обоих входах установлены решётки.

Пещеры вычищены, опасные своды укреплены, кое-где проведено освещение. Короче, облагородили.

Ну что ещё сказать: получить представление о том, что такое Саблинские пещеры, сможете, набраться сведений о горных породах - тоже. Но побывать в шкурниках - не удастся - не для дамочек в шубах это дело. (А ведь в составе экскурсии попадались и такие).

Впрочем, за дополнительную плату и это возможно. И покататься на лодках по озеру тоже сможете. И телефон для этого был озвучен: (812)- 272-20-75 Фёдор, Юрий Сергеевич

Наверх